ОБЕЗЬЯНА Как хочешь ты трудись; Но приобресть не льстись Ни благодарности, ни славы, Коль нет в твоих трудах ни пользы, ни забавы. ________ Крестьянин на заре с сохой Над полосой своей трудился; Трудился так крестьянин мой, Что градом пот с него катился: Мужик работник был прямой. Зато, кто мимо ни проходит, От всех ему: спасибо, исполать! Мартышку это в зависть вводит. Хвалы приманчивы,- как их не пожелать! Мартышка вздумала трудиться: Нашла чурбан, и ну над ним возиться! Хлопот Мартышке полон рот: Чурбан она то понесет, То так, то сяк его обхватит, То поволочет, то покатит; Рекой с бедняжки льется пот; И, наконец, она, пыхтя, насилу дышит: А все ни от кого похвал себе не слышит. И не диковинка, мой свет! Трудишься много ты, да пользы в этом нет.	ОРАКУЛ В каком-то капище был деревянный бог, И стал он говорить пророчески ответы И мудрые давать советы. За то, от головы до ног Обвешан и сребром и златом, Стоял в наряде пребогатом, Завален жертвами, мольбами заглушен И фимиамом задушен. В Оракула все верят слепо; Как вдруг,— о чудо, о позор!— Заговорил Оракул вздор: Стал отвечать нескладно и нелепо; И кто к нему зачем ни подойдет, Оракул наш что молвит, то соврет; Ну так, что всякий дивовался, Куда пророческий в нем дар девался! А дело в том, Что идол был пустой и саживались в нем Жрецы вещать мирянам. И так, Пока был умный жрец, кумир не путал врак; А как засел в него дурак, То идол стал болван болваном. ________ Я слышал — правда ль? — будто встарь Судей таких видали, Которые весьма умны бывали, Пока у них был умный секретарь.
ОБЕЗЬЯНЫ Когда перенимать с умом, тогда не чудо И пользу от того сыскать; А без ума перенимать И боже сохрани, как худо! Я приведу пример тому из дальних стран. Кто Обезьян видал, те знают, Как жадно все они перенимают. Так в Африке, где много Обезьян, Их стая целая сидела По сучьям, по ветвям на дереве густом И на ловца украдкою глядела, Как по траве в сетях катился- он кругом. Подруга каждая тут тихо толк подругу, И шепчут все друг другу: «Смотрите-ка на удальца; Затеям у него так, право, нет конца: То кувыркнется, То развернется, То весь в комок Он так сберется, Что не видать ни рук, ни ног. Уж мы ль на все не мастерицы, А этого у нас искусства не видать! Красавицы сестрицы! Не худо бы нам это перенять. Он, кажется, себя довольно позабавил: Авось уйдет, тогда мы тотчас...» Глядь, Он подлинно ушел и сети им оставил. «Что ж,— говорят они,— и время нам терять? Пойдем-ка попытаться!» Красавицы сошли. Для дорогих гостей Разостлано внизу премножество сетей. Ну в них они кувыркаться, кататься, И кутаться, и завиваться; Кричат, визжат — веселье хоть куда! Да вот беда, Когда пришло из сети выдираться! Хозяин между тем стерег И, видя, что пора, идет к гостям с мешками. Они, чтоб наутек, Да уж никто распутаться не мог: И всех их побрали руками.	ОСЁЛ Когда вселенную Юпитер населял И заводил различных тварей племя, То и Осел тогда на свет попал. Но с умыслу ль, или, имея дел беремя, В такое хлопотливо время Тучегонитель оплошал: А вылился Осел почти как белка мал. Осла никто почти не примечал, Хоть в спеси никому Осел не уступал. Ослу хотелось бы повеличаться, Но чем? имея рост такой, И в свете стыдно показаться. Пристал к Юпитеру Осел спесивый мой И росту стал просить- большого. «Помилуй,— говорит,— как можно это снесть| Львам, барсам и слонам везде такая честь; Притом, с великого и до меньшого, rp ' Все речь о них лишь да о них; За что ж к Ослам ты столько лих, Что им честей нет никаких, И об Ослах никто ни слова? А если б ростом я с теленка только был, То спеси бы со львов и с барсов я побил, И весь бы свет о мне заговорил». Что день, то снова Осел мой то ж Зевесу пел; И до того он надоел, Что, наконец, моления Ослова Послушался Зевес. И стал Осел скотиной превеликой; А сверх того ему такой дан голос дикой, Что мой ушастый Геркулес Пораспугал было весь лес. «Что то за зверь? какого роду? Чай, он зубаст? рогов, чай, нет числа?» Ну только и речей пошло, что про Осла. Но чем все кончилось? Не минуло и году, Как все узнали, кто Осел: Осел мой глупостью в пословицу вошел. И на Осле уж возят воду. В породе и в чинах высокость хороша; Но что в ней прибыли, когда низка душа?
ОБОЗ* С горшками шел обоз, И надобно с крутой горы спускаться. Вот, на горе других оставя дожидаться, Хозяин стал сводить легонько первый воз. Конь добрый на крестце почти его понес, Катиться возу не давая; А лошадь сверху, молодая, Ругает бедного коня за каждый шаг: "Ай конь хваленый, то-то диво! Смотрите: лепится, как рак; Вот чуть не зацепил за камень; косо! криво! Смелее! вот толчок опять. А тут бы влево лишь принять. Какой осел! Добро бы было в гору Или в ночную пору; А то и под гору, и днем! Смотреть, так выйдешь из терпенья! Уж воду бы таскал, коль нет в тебе уменья! Гляди-тко нас, как мы махнем! Не бойсь, минуты не потратим, И возик свой мы не свезем, а скатим!" Тут, выгнувши хребет и понатужа грудь, Тронулася лошадка с возом в путь; Но, только под гору она перевалилась, Воз начал напирать, телега раскатилась: Коня толкает взад, коня кидает вбок; Пустился конь со всех четырех ног На славу; По камням, рытвинам пошли толчки, Скачки, Левей, левей, и с возом - бух в канаву! Прощай, хозяйские горшки! Как в людях многие имеют слабость ту же: Все кажется в другом ошибкой нам; А примешься за дело сам, Так напроказишь вдвое хуже. * Басня написана во время войны 1812 года. "Конь добрый" - главнокомандующий русской армии М. И. Кутузов. Сберегая силы для решительного боя, Кутузов вел войну осторожно, отступал, заманивая врага в глубь страны, и наконец разбил и уничтожил огром-ную, считавшуюся непобедимой армию Наполеона. "Лошадь молодая" - царь Александр I и его окружение, которые не понимала планов Кутузова и были недовольны его медлительностью.	ОРЕЛ И КРОТ Не презирай совета ничьего, Но прежде рассмотри его. ________ Со стороны прибыв далекой В дремучий лес, Орел с Орлицею вдвоем Задумали навек остаться в нем И, выбравши ветвистый дуб высокой, Гнездо себе в его вершине стали вить, Надеясь и детей тут вывести на лето. Услыша Крот про это, Орлу взял смелость доложить, Что этот дуб для их жилища не годится, Что весь почти он в корне сгнил И скоро, может быть, свалится, Так чтоб Орел гнезда на нем не вил. Но кстати ли Орлу принять совет из норки, И от Крота! А где же похвала, Что у Орла Глаза так зорки? И что за стать Кротам мешаться сметь в дела Царь-птицы! Так многого с Кротом не говоря, К работе поскорей, советчика презря,- И новоселье у царя Поспело скоро для царицы. Все счастливо: уж есть и дети у Орлицы. Но что ж?- Однажды, как зарей, Орел из-под небес к семье своей С богатым завтраком с охоты торопился, Он видит: дуб его свалился И подавило им Орлицу и детей. От горести не взвидя свету: "Несчастный!- он сказал,- За гордость рок меня так люто наказал, Что не послушался я умного совету. Но можно ль было ожидать, Чтобы ничтожный Крот совет мог добрый дать?"- "Когда бы ты не презрел мною,- Из норки Крот сказал,- то вспомнил бы, что рою Свои я норы под землей, И что, случаясь близ корней, Здорово ль дерево, я знать могу верней". 1814
ОСЁЛ И СОЛОВЕЙ Осел увидел Соловья И говорит ему: "Послушай-ка, дружище! Ты, сказывают, петь великий мастерище. Хотел бы очень я Сам посудить, твое услышав пенье, Велико ль подлинно твое уменье?" Тут Соловей являть свое искусство стал: Защелкал, засвистал На тысячу ладов, тянул, переливался; То нежно он ослабевал И томной вдалеке свирелью отдавался, То мелкой дробью вдруг по роще рассыпался. Внимало все тогда Любимцу и певцу Авроры*; Затихли ветерки, замолкли птичек хоры, И прилегли стада Чуть-чуть дыша, пастух им любовался И только иногда, Внимая Соловью, пастушке улыбался. Скончал певец. Осел, уставясь в землю лбом, "Изрядно, - говорит, - сказать неложно, Тебя без скуки слушать можно; А жаль, что незнаком Ты с нашим петухом; Еще б ты боле навострился, Когда бы у него немножко поучился", Услыша суд такой, мой бедный Соловей Вспорхнул - и полетел за тридевять полей. Избави бог и нас от этаких судей. * Аврора - богиня утренней зари у древних римлян.	ОРЕЛ И ПЧЕЛА Счастлив, кто на чреде трудится знаменитой: Ему и то уж силы придает, Что подвигов его свидетель целый свет. Но сколь и тот почтен, кто, в низости сокрытый, За все труды, за весь потерянный покой Ни славою, ни почестьми не льстится, И мыслью оживлен одной: Что к пользе общей он трудится. ________ Увидя, как Пчела хлопочет вкруг цветка, Сказал Орел однажды ей с презреньем: "Как ты, бедняжка, мне жалка, Со всей твоей работой и с уменьем! Вас в улье тысячи все лето лепят сот: Да кто же после разберет И отличит твои работы? Я, право, не пойму охоты: Трудиться целый век и что ж иметь в виду?.. Безвестной умереть со всеми наряду! Какая разница меж нами! Когда, расширяся шумящими крылами, Ношуся я под облаками, То всюду рассеваю страх: Не смеют от земли пернатые подняться, Не дремлют пастухи при тучных их стадах; Ни лани быстрые не смеют на полях, Меня завидя, показаться". Пчела ответствует: "Тебе хвала и честь! Да продлит над тобой Зевес свои щедроты! А я, родясь труды для общей пользы несть, Не отличать ищу свои работы, Но утешаюсь тем, на наши смотря соты, Что в них и моего хоть капля меду есть".
ОТКУПЩИК И САПОЖНИК Богатый Откупщик в хоромах пышных жил, Ел сладко, вкусно пил; По всякий день давал пиры, банкеты, Сокровищ у него нет сметы. В дому сластей и вин, чего ни пожелай: Всего с избытком, через край. И, словом, кажется, в его хоромах рай. Одним лишь Откупщик страдает, Что он недосыпает. Уж Божьего ль боится он суда, Иль просто трусит разориться: Да только все ему не крепко как-то спится. А сверх того, хоть иногда Он вздремлет на заре, так новая беда: Бог дал ему певца, соседа. С ним из окна в окно жил в хижине бедняк Сапожник, но такой певун и весельчак, Что с утренней зари и до обеда, С обеда до ночи без умолку поет И богачу заснуть никак он не дает. Как быть и как с соседом сладить, Чтоб от пенья его отвадить? Велеть молчать: так власти нет; Просил: так просьба не берет. Придумал, наконец, и за соседом шлет. Пришел сосед. "Приятель дорогой, здорово!"- "Челом вам бьем за ласковое словом.- "Ну, что, брат, каково делишки, Клим, идут?" (В ком нужда, уж того мы знаем, как зовут.) - "Делишки, барин? Да, не худо!"- "Так от того-то ты так весел, так поешь? Ты, стало, счастливо живешь?"- "На Бога грех роптать, и что ж за чудо? Работою завален я всегда; Хозяйка у меня добра и молода: А с доброю женой, кто этого не знает, Живется как-то веселей".- "И деньги есть?"- "Ну, нет, хоть лишних не бывает, Зато нет лишних и затей".- "Итак, мой друг, ты быть богаче не желаешь?"- "Я этого не говорю; Хоть Бога и за то, что есть, благодарю; Но сам ты, барин, знаешь, Что человек, пока живет, Все хочет более: таков уж здешний свет. Я чай, ведь и тебе твоих сокровищ мало, И мне бы быть богатей не мешало".- "Ты дело говоришь, дружок: Хоть при богатстве нам есть также неприятства, Хоть говорят, что бедность не порок, Но все уж коль терпеть, так лучше от богатства. Возьми же: вот тебе рублевиков мешок: Ты мне за правду полюбился. Поди: дай Бог, чтоб ты с моей руки разжился. Смотри, лишь промотать сих денег не моги, И к нужде их ты береги! Пять сот рублей тут верным счетом. Прощай!" Сапожник мой, Схватя мешок, скорей домой Не бегом, летом; Примчал гостинец под полой; И той же ночи в подземелье Зарыл мешок - и с ним свое веселье! Не только песен нет, куда девался сон (Узнал бессонницу и он!); Все подозрительно, и все его тревожит: Чуть ночью кошка заскребет, Ему уж кажется, что вор к нему идет: Похолодеет весь, и ухо он приложит. Ну, словом, жизнь пошла, хоть кинуться в реку. Сапожник бился, бился И, наконец, за ум хватился: Бежит с мешком к Откупщику И говорит: "Спасибо на приятстве, Вот твой мешок, возьми его назад: Я до него не знал, как худо спят. Живи ты при своем богатстве: А мне, за песни и за сон, Не надобен ни миллион". 1811	ОСЕЛ И МУЖИК Мужик на лето в огород Наняв Осла, приставил Ворон и воробьев гонять нахальный род. Осел был самых честных правил: Ни с хищностью, ни с кражей незнаком, Не поживился он хозяйским ни листком И птицам, грех сказать, чтобы давал потачку; Но Мужику барыш был с огорода плох. Осел, гоняя птиц со всех ослиных ног, По всем грядам и вдоль и поперек Такую поднял скачку, Что в огороде все примял и притоптал. Увидя тут, что труд его пропал, Крестьянин на спине ослиной Убыток выместил дубиной. "И ништо!- все кричат,- скотине поделом! С его ль умом За это дело браться?" ________ А я скажу, не с тем, чтоб за Осла вступаться; Он, точно, виноват (с ним сделан и расчет), Но, кажется, не прав и тот, Кто поручил Ослу стеречь свой огород. 1818 ОСЕЛ И ЗАЯЦ Осел не птица, Он не горазд летать, Однакож для него не в первый раз хвастать, Мычать И род зверей всех уверять, Что молодец и он летать, Что он под облака взовьется, как синица Или царица Орлица. А Заяц тут: "Ну, ну-тка, полети!" "Ах, ты косой трусиха!- Осел рычит.- Летаю, как орлиха. Но не хочу!"- "Пожалуй, захоти!" Так мудро Заяц отвечает, Осел бежит, скакает, И в яму - хлоп! Не суйся в ризы, коль не поп! ОРЁЛ И КУРЫ Желая светлым днём вполне налюбоваться, Орёл поднебесью летал И там гулял, Где молнии родятся. Спустившись, наконец, из облачных вышин, Царь-птица отдыхать садится на овин. Хоть это для Орла насесток незавидный, Но у Царей свои причуды есть: Быть может, он хотел овину сделать честь, Иль не было вблизи, ему по чину сесть, Ни дуба, ни скалы гранитной; Не знаю, что за мысль, но только что Орел Немного посидел И тут же на другой овин перелетел. Увидя то, хохлатая наседка Толкует так с своей кумой: «Зa что Орлы в чести такой? Неужли за полет, голубушка-соседка? Ну, право, если захочу, С овина на овин и я перелечу. Не будем же вперед такие дуры, Чтоб почитать Орлов знатнее нас. Не больше нашего у них ни ног, ни глаз; Да ты же видела сейчас, Что понизу они летают так, как куры». Орел ответствует, наскуча вздором тем: «Ты права, только не совсем. Орлам случается и ниже кур спускаться; Но курам никогда до облак не подняться!" ________ Когда таланты судишь ты,— Считать их слабости трудов не трать напрасно; Но, чувствуя, что в них и сильно, и прекрасно, Умей различны их постигнуть высоты.